Читать интересную книгу Игра на вылет [= Секретная операция] - Андрей Ильин

В 11.30 правительственный кортеж миновал Кольцевую дорогу и втянулся в хитросплетение городских улиц. Оставшиеся в арьергарде силы Безопасности по заранее оговоренной схеме снимались с постов и, перегруппировываясь, продвигались вслед ушедшей колонне. Если взглянуть сверху, то перемещение по местности людей и машин напоминало движение гигантской, не имеющей постоянной формы амебы, которая то сокращалась, то растекалась по сторонам, то выбрасывала далеко вперед щупальца, но при всем при том уверенно дрейфовала в единственном, избранном направлении. И осталось этой вовсе даже не безмозглой амебе проползти еще несколько тысяч метров, чтобы, сокрыв внутри себя ядро — Президента, обрести округло правильные очертания, уплотниться, ощетиниться броней внешней оболочки и стать недосягаемой для любого внешнего агрессора. Всего-то несколько тысяч метров до абсолютной защищенности,

Но эти метры амебе преодолеть было не суждено.

На пересечении улиц Магистральной и Парковой перед капотом президентского лимузина, раздался мощный взрыв.

Десятки кубометров асфальта вздыбились и тут же опали, разбрасывая вокруг, словно шрапнель, мелкую каменную крошку и куски рваного металла. Клубы пыли и дыма поднялись «атомным» грибом, заволакивая все вокруг непроницаемьм черно-серьм туманом. Что происходило в эпицентре взрыва, в этом осколочно-огненно-дымном аду, остался ли хоть кто-нибудь жив и осталось ли хоть что-нибудь целым, сказать было невозможно. По первому впечатлению — нет. По первому впечатлению там должен был развеяться в прах даже металл.

Технолог не услышал взрыва, хотя это и было странно, учитывая его близость к месту происшествия, но увидел столб дыма, поднимающийся над домами, и услышал многоречивый разнобой десятков голосов в наушниках радиостанции, настроенной на милицейскую волну:

— …докладывает седьмой. В квадрате А произошел взрыв…

— …пожарным машинам прибыть…

— …блокировать улицы Салютную, Рабочую и…

— …подразделению 2/14 действовать по схеме…

— …личному составу батальона патрульно-постовой службы передислоцироваться в район…

— …немедленно… Срочно… Опасность первой степени-Доклады боевиков до Технолога не доходили. Радиосвязь между заговорщиками из-за опасения быть запеленгованными не использовалась. Вся Акция проводилась в режиме радиомолчания. Применение слуховой связи было разрешено только командирам групп в самых экстраординарных случаях и исключительно посредством городской телефонной сети, через присоединение к трубкам преобразователя речи. Всякий посторонний, подключившийся во время разговора к телефонной линии не имея такого прибора, услышал бы вместо голосов один только ровный гул.

Технолог не слышал докладов своих подчиненных, но ему вполне хватило наблюдаемых косвенных признаков, чтобы сделать единственно правильный вывод — Акция состоялась. Каким-то образом боевики все же успели протолкнуть снаряд к месту взрыва.

Несмотря на успех предприятия, Технолог не покинул свою позицию. Он желал иметь стопроцентную уверенность в положительных результатах покушения, прежде чем объявляться пред очи подчиненных. Он не хотел рисковать.

Еще как минимум четверть часа ему надлежало терпеть, согревая собственным теплым животом ледяную поверхность бетонной плиты. Ни секундой меньше, но и ни мгновением больше. В этом поднявшемся тарараме, где будет подозреваться, проверяться и задерживаться всякий праздношатающийся по улицам прохожий, надо еще умудриться незаметно утечь из города. Чем позже, тем это будет труднее. Но все равно — пятнадцать минут отдай, не греши! Пятнадцать минут, отпущенные на непредвиденный случай. Если каким-то чудом Президент уцелел в пламени взрыва, он непременно проедет здесь. Это та улица, которую он не сможет миновать ни в живом, ни в мертвом виде. Здесь его и надлежит ожидать.

Правда, сама улица Технологу была недоступна. Его и эту улицу разделяли еще как минимум две новоотстроенные девятиэтажки, пять пикетов милиции и дюжина распластанных по крышам снайперов. Такие баррикады без затяжного боя не преодолеть. Но ему и не требовалось их преодолевать. Он не стремился лично, тем более такой ценой, присутствовать на трассе. Его вполне удовлетворяла и эта, поднятая на семиэтажную высоту во всех отношениях более безопасная плита. Он и отсюда мог увидеть все то, что хотел увидеть. Не для того он так долго и тщательно готовился — кстати, для того и готовился — подстраховать свою жизнь, — чтобы получить в башку пулю от какого-нибудь второразрядного снайпера-стажера.

На этот случаи умный человек предпочтет рисковать техникой. Не дешевой, но все-таки не такой дорогой, как жизнь. Технолог считал себя неглупым человеком. Даже очень неглупым.

Задолго до операции, вернее уже в первый свой рекогносцировочный визит, он на стенах нескольких стоящих вдоль интересующей его трассы домов установил миниатюрные видеокамеры. Точнее, не установил — налепил и размазал по кирпичу вязкую, похожую на пластилин и одновременно на засохший цементный натек массу, в которую просто-напросто воткнул под нужным углом микрообъективы. При такой передовой шпионской технологии не надо было долбить стены, укрепляя импровизированный телевизионный штатив с риском привлечь к себе внимание не в меру подозрительных граждан. Все гораздо проще: подошел, бросил мягкий комок, вдавил, ткнул в него камеру и ступай себе как ни в чем не бывало дальше.

Масса, кроме клеящих функций, выполняла еще и роль накопителя и преобразователя световой и тепловой энергии в электрическую. Стены домов всегда чуть теплее окружающего воздуха за счет поступления внутреннего (батареи, плиты и т. п. нагревательные приборы у жильцов) и внешнего (солнечные лучи) тепла. Перепада температур даже на градус было довольно для получения устойчивого рабочего напряжения. В принципе такая микрокамера могла бы работать бесконечно долго, если бы через день, два или месяц, в зависимости от программы, а точнее от состава замазки, не отпадала от стены и не самоликвидировалась путем сметания дворником под видом нарушающего чистоту сора в мусорный бак.

Десять камер обеспечивали Технологу отличный обзор улицы на протяжении нескольких кварталов. И никакие милиционеры и снайперы не помеха. Правда, изображение нельзя было укрупнять или удалять, да и четкость картинки на переноском, размером с коробку от сигарет, мониторе оставляла желать лучшего, но уж тут простите, не до жиру. Не на телестудии. Первая камера, вторая, третья, четвертая…

И снова: первая, вторая, третья… По бесконечному кругу. Четвертая, пятая, шестая…

Пока, если не считать суетливых перемещений милиции и Безопасности, — тишина. Еще двенадцать минут, и можно покидать это не очень-то уютное воронье гнездо.

На десятой минуте в радиусе обзора первой камеры появился президентский «ЗИЛ». Он несся на максимально возможной скорости, странно повиливая из стороны в сторону. Помятые, обгоревшие бока, растрескавшиеся стекла не оставляли сомнений в том, что он только что побывал в серьезной передряге. Но — и это было самым удивительным — он уцелел. Уцелел там, где уцелеть было просто невозможно. Минный заряд был такой мощности, что должен был разделать «членовоз», несмотря на всю его броню, как кузнечный пресс пустую консервную банку. Или заряд рванул раньше положенного срока растратив всю свою мощь на пустое сотрясение воздуха или эту машину выложили дополнительным полуметровым слоем брони? Но как тогда он смог двигаться?

Вторая камера. Все тот же помятый, обгорелый, но не на мгновение не замедляющий своего хода «ЗИЛ».

Все, задавать себе вопросы на тему, как могло случиться то, что не могло случиться никогда, поздно. Теперь надо действовать. Теперь надо доводить до логического конца то, что не смогли сделать другие.

Третья камера.

На все про все осталось не больше минуты. Все остальное — размышления, сомнения, сожаления — после. Сейчас только дело. Технолог загнал в ствол патрон. Это был не просто стандартный патрон, это был патрон, снаряженный Технологом по своей рецептуре. В специально выточенную гильзу он набил двойной заряд пороха с особыми, ведомыми только ему добавками. То, что такой сверхмощный патрон неизбежно повредит внутреннюю поверхность ствола, его волновало мало. Из этой винтовки не надо было палить по рябчикам. Эта винтовка предназначалась для одного-единственного выстрела.

Четвертая камера.

На пятую и шестую камеру Технолог уже не переключался. Теперь его интересовала только девятая и десятая. Покалеченному, хромающему на все четыре ноги «ЗИЛу», если только, конечно, он раньше не развалится, их не миновать. И кроме как туда, куда эти камеры смотрят своими объективами, ему ехать некуда.

Технолог уложил дуло поверх специального штатива-треноги, обеспечивающего неподвижность винтовки при стрельбе по удаленным целям. Снял крышку с объектива оптического прицела. Взглянул в окуляр.